Сюжет произведения разворачивается в украинской деревне  Диканьке. 

Главного героя повести "Ночь перед Рождеством" зовут  Вакула. 

— А, Вакула, ты тут! здравствуй! — сказала красавица с той же самой усмешкой, которая чуть не сводила Вакулу с ума.

Вакула — очень хороший  кузнец. 

Если б меня призвал царь и сказал: "Кузнец Вакула, проси у меня всего, что ни есть лучшего в моем царстве, все отдам тебе. Прикажу тебе сделать золотую кузницу, и станешь ты ковать серебряными молотами".

Возлюбленную Вакулы зовут  Оксана. 

Оксане не минуло еще и семнадцати лет, как во всем почти свете, и по ту сторону Диканьки, и по эту сторону Диканьки, только и речей было, что про нее. Парубки гуртом провозгласили, что лучшей девки и не было еще никогда и не будет никогда на селе. Оксана знала и слышала все, что про нее говорили, и была капризна, как красавица.

Чёрт украл с неба  месяц. 

Между тем черт крался потихоньку к месяцу <...> схватил он обеими руками месяц <...> поспешно спрятал в карман и, как будто ни в чем не бывал, побежал далее.

Оксана с подругами участвует  в колядовании.  Колядованием называют старинный обряд: на Святки, Рождество и Новый год люди ходили по домам и исполняли поздравительные песни, за что хозяева вручали им угощения, а иногда даже деньги.

Толпы колядующих, парубки особо, девушки особо, спешили из одной улицы в другую. <...> Все наперерыв спешили рассказать красавице что-нибудь новое, выгружали мешки и хвастались паляницами, колбасами, варениками, которых успели уже набрать довольно за свои колядки.

Солоха

Мать кузнеца Вакулы зовут  Солоха.  Солоха — ведьма. Она летает на метле  и водит дружбу с чёртом.

— Правда ли, что твоя мать ведьма? — произнесла Оксана и засмеялась; и кузнец почувствовал, что внутри его все засмеялось.

<...>

Путешественница отодвинула потихоньку заслонку, поглядеть, не назвал ли сын её Вакула в хату гостей, но, увидевши, что никого не было, <...> вылезла из печки, скинула теплый кожух, оправилась, и никто бы не мог узнать, что она за минуту назад ездила на метле.

Солоха прятала ухажёров в мешки. 

Солоха побежала отворить дверь, а проворный черт влез в лежавший мешок. <...>  Спрячь меня куда-нибудь, — шептал голова. — Мне не хочется теперь встретиться с дьяком. Солоха думала долго, куда спрятать такого плотного гостя; наконец выбрала самый большой мешок с углем... <...> Солоха высыпала уголь в кадку из другого мешка, и не слишком объемистый телом дьяк влез в него и сел на самое дно, так что сверх его можно было насыпать еще с полмешка угля. <...> Солоха, испугавшись сама, металась как угорелая и, позабывшись, дала знак Чубу лезть в тот самый мешок, в котором сидел уже дьяк. <...>

Кузнец рассеянно оглядывал углы своей хаты, вслушиваясь по временам в далеко разносившиеся песни колядующих; наконец остановил глаза на мешках: «Зачем тут лежат эти мешки? их давно бы пора убрать отсюда. Через эту глупую любовь я одурел совсем. Завтра праздник, а в хате до сих пор лежит всякая дрянь. Отнести их в кузницу!»

— Да, — продолжала гордо красавица, — будьте все вы свидетельницы: если кузнец Вакула  принесет те самые черевики, которые носит царица , то вот мое слово, что выйду тот же час за него замуж.

Пузатый Пацюк

Вакула обратился за помощью  к Пузатому Пацюку,  слывшему знахарем.

Вакула между тем, пробежавши несколько улиц, остановился перевесть дух. "Куда я, в самом деле, бегу? — подумал он, — как будто уже все пропало. Попробую еще средство: пойду к запорожцу Пузатому Пацюку. Он, говорят, знает всех чертей и все сделает, что захочет. Пойду, ведь душе все же придется пропадать!"

Оказалось, что всё это время чёрт сидел в мешке, который Вакула унёс из дома и таскал с собой. О том и сказал ему Пацюк.

— К тебе пришел, Пацюк <...> ничто не помогает на свете! Что будет, то будет, приходится просить помощи у самого черта. <...>

— Когда нужно черта, то и ступай к черту! — отвечал Пацюк <...>

— Для того-то я и пришел к тебе, — отвечал кузнец, отвешивая поклон, — кроме тебя, думаю, никто на свете не знает к нему дороги. <...> Расскажи хоть, как, примерно сказать, попасть к нему на дорогу?

 — Тому не нужно далеко ходить, у кого черт за плечами,  — произнес равнодушно Пацюк.

Оказавшись в Петербурге, Вакула приходит  к запорожцам,  с которыми познакомился осенью, когда они проезжали через Диканьку. С помощью чёрта он добивается, чтобы его взяли на приём к царице.

— Что там за человек? — спросил сидевший перед самым кузнецом другого, сидевшего подалее.

— А вы не познали? — сказал кузнец, — это я, Вакула, кузнец! Когда проезжали осенью через Диканьку, то прогостили, дай Боже вам всякого здоровья и долголетия, без малого два дни. И новую шину тогда поставил на переднее колесо вашей кибитки!

— А! — сказал тот же запорожец, — это тот самый кузнец, который малюет важно. Здорово, земляк, зачем тебя Бог принес?

— А так, захотелось поглядеть...

Тронутая таким простодушием, царица Екатерина II  дарит кузнецу башмачки. 

— Ваше царское величество, не прикажите казнить, прикажите миловать! Из чего, не во гнев будь сказано вашей царской милости, сделаны черевички, что на ногах ваших? Я думаю, ни один швец ни в одном государстве на свете не сумеет так сделать. Боже Ты мой, что, если бы моя жинка надела такие черевики! 

Государыня засмеялась. Придворные засмеялись тоже. <...>

— Встань! — сказала ласково государыня. — Если так тебе хочется иметь такие башмаки, то это нетрудно сделать. Принесите ему сей же час башмаки самые дорогие, с золотом! Право, мне очень нравится это простодушие! 

Оксана готова выйти за кузнеца "и без черевичков".

— Погляди, какие я тебе принес черевики! — сказал Вакула, — те самые, которые носит царица.

— Нет! нет! мне не нужно черевиков! — говорила она, махая руками и не сводя с него очей, — я и без черевиков... — Далее она не договорила и покраснела.