Ей в приданое дано
Было  зеркальце  одно;
Свойство зеркальце имело:
Говорить оно умело.

С ним приветливо шутила
И, красуясь, говорила:
 «Свет мой, зеркальце! скажи 
 Да всю правду доложи: 
Я ль на свете всех милее,
Всех румяней и белее?»
И ей зеркальце в ответ:
«Ты, конечно, спору нет;
 Ты, царица, всех милее, 
 Всех румяней и белее». 

Но царевна молодая,
Тихомолком расцветая,
Между тем росла, росла,
Поднялась — и расцвела,
Белолица, черноброва,
Нраву кроткого такого.
И жених сыскался ей,
Королевич  Елисей. 

Королевич Елисей,
Помолясь усердно богу,
 Отправляется в дорогу 
За красавицей душой,
За невестой молодой.

Но невеста молодая,
До зари в лесу блуждая,
Между тем всё шла да шла
И на  терем  набрела.

Час обеда приближался,
Топот по двору раздался:
Входят  семь богатырей, 
Семь румяных усачей.

«Благодарствую, — сказала. —
Бог тебя благослови;
Вот за то тебе, лови!»
И к царевне наливное,
Молодое, золотое,
Прямо  яблочко  летит...

К красну  солнцу наконец
Обратился молодец.

...

Только  месяц  показался,
Он за ним с мольбой погнался.

...

Елисей, не унывая,
К  ветру  кинулся, взывая.

Перед ним, во мгле печальной,
Гроб качается хрустальный,
И в хрустальном гробе том
Спит царевна вечным сном.
И о гроб невесты милой
 Он ударился всей силой. 
 Гроб разбился.  Дева вдруг
Ожила. Глядит вокруг
Изумленными глазами,
И, качаясь над цепями,
Привздохнув, произнесла:
«Как же долго я спала!»

Злая мачеха, вскочив,
Об пол зеркальце разбив,
В двери прямо побежала
И царевну повстречала.
Тут ее тоска взяла,
 И царица умерла.